Крымские татары: между Турцией и Татарстаном

Краткая история крымских татар:

История крымских татар неразрывно связана с теми многочисленными турецкими племенами, заселявшими его влоть до конца VIII века. Первые прибывшие были хазарами, популяция ещё и сегодня окутанная ореолом тайны, особенно примечательная редкими случаями перехода в иудаизм. Среди их потомков мы находим караимы и крымчаки, а, по некоторым теориям, ашкеназийские евреи изначально, по крайней мере частично, были хазарского происхождения. Впоследствие на эти территории пришли половцы и печенеги, а в 13 веке Крым присоединился к монгольской Золотой Орде Чингисхана. Это собственно и стало моментом встречи монголов и турок, породивших впоследствие татар, которые впитали черты от всех народов, с которыми они входили в контакт с того времени, в том числе, конечно, и самих монголов, включенных в состав турецких популяций. Обращение в ислам крымских татар произошло в первой половине четырнадцатого века. Несмотря на это, в сохранении собственной веры общины – а также всех других немусульман — препятствий не было в обмен на плату (джизья).
В течение почти двух веков северо-центральная часть полуострова оставалась под контролем Золотой Орды, наследницы Монгольской империи, которая контролировала также территории нынешних России, Украины и Казахстана, в то время как на юге Горного Крыма были тогда византийские территории и некоторые генуэзские колонии. Войны между войскими Золотой Орды и византийских владений, Генуи, были нередки, и именно в этой части полуострова, в 1347 году, произошла одна из первых бактериологических атак в истории, когда татарские армии, окружившие крепость генуэзской колонии Каффа (ныне Феодосия) бросили несколько мертвецов – жертв чумы под стенами города, поощряя распространение чумы в Европе. Вскоре, однако, три события внесли значительный вклад в снижение влияния Орды. Первым был развенчание, в далеком Китае, монгольской династии Юань на Мин, этнических китайцев, которые могли бы привести к закрытию Великого шелкового пути, бывшим тогда важным фактором стабильности в Евразии. Вторым, спустя двенадцать лет, стала Куликовская битва, в которой русский князь Дмитрий Донской нанёс сокрушительное поражение армиям Золотой Орды. Историческое значение битвы, которой русская историография всегда уделяла почетное место, часто завышена (Московия, в конце концов, была притоком Орды до 1480 года), но его символическое значение нельзя недооценивать: Куликова битва, по сути, положила конец мифу о монгольской непобедимости. Третим событием стало поражение в войне против Тамерлана, хана Золотой Орды Тохтамыша, который ознаменовал провал его попытки забрать наследие империи Чингисхана. Между тем, на южных берегах Черного моря, Османская империя положила конец существованию колониям Византийской империи и достигла своего апогея.
Именно тогда центральная и северная часть Крыма и территорий северного побережья Черного моря составили Крымское ханство, которое в 1473 году стало вассалом Османской империи, в то время как область к югу от Крымских гор была помещена под непосредственный контроль Османской империи. Попытки Крымского ханства получить наследие Золотой Орды оказались бесплодными: сумев заключить союз с ханствами Казани и Астрахани и с Ногайской Ордой, они мало что смогли сделать, чтобы препятствовать захвату первых двух армиями Ивана Грозного. Тем не менее, на протяжении многих веков, Крымское ханство было настоящим бельмом на глазу Московии, проведя несколько рейдов по захвату рабов и даже пойдя грабить Москву в 1571 году. Не менее лёгкими были отношения и с Речью Посполитой (достаточно вспомнить о татарской поддержке казачьего восстания Богдана Хмельницкого в середине семнадцатого века); и, естественно, Ханство имело сильный союз с татарами и турками, на чьей стороне они воевали в различных войнах против Польши, России, Австрии и Персии. Это собственно было началом конца Османской империи, объявившей падение Крымского ханства, которому впервые пришлось отказаться от работорговли, а затем, между 1774 и 1783 от самого своего существования.
Территория Крымского ханства была включена в состав Новороссии, в области, соответствующей нынешнему югу Украины и Бессарабии, и стала своего рода новой границей. Были здесь и многие поселенцы, переселенные царскими властями, и среди них нашлось место даже небольшому итальянскому сообществу, поселившемуся в основном в Керчи, на одноименном проливе, который отделяет её от остальной части России. Многие татары, наоборот, встали на путь эмиграции: между 1785 и 1800 более пятисот тысяч эмигрировали, за ними последовали и тысячи других в связи с Крымской войной в середине девятнадцатого века и Русско-турецкой войной в 1877 году. Это привело к существенному изменению демографического баланса полуострова. Если в начале девятнадцатого века турецкий элемент преобладал, то уже в конце века полуостров был преобразован в своего рода смешение. Отмечено было достаточное большинство славянского элемента (русских и украинцев). Тем не менее, для тех татар, кто остался, жизнь не была несчастной. Когда в 1774 году Крым был фактически превращен в протекторат России (формальная аннексия последует только через девять лет), ислам был официально признан, религиозные права были соблюдены, и татарское дворянство имело высокий статус. Следующий век принёс расцвет татарской культуры и стал известен как “татарский Ренессанс”, что способствовало распространению образования среди татар и который касалось в основном татаров Поволжья, но и не преминул оказать сильное влияние на своих крымских сородичей: именно Крым дал самого знаменитого исламского мыслителя русской истории Исмаила Гаспиринского. Испытанием для культурного развития татар стало создание, в ходе Гражданской войны в России, Народной Республики Крым, первого светского мусульманского государства.
Победа большевиков привела к созданию Автономной Республики Крым, созданной РСФСР и имеющей в качестве официальных языков русский и крымско-татарский. Положение татар в новой Республике, однако, было двойственным. С одной стороны они могли получить выгоды той политики позитивной дискриминации, которая была проведена в пользу нерусских коренных этнических групп; с другой стороны позднее они были подвергнуты прогрессивной советизации, которая в случае крымских татар привела к замене арабского алфавита – которой, в глазах советских авторитетов, симболизировал «реакционное влияние мусульманского духовенства» – сначала на латиницу, а затем на кириллицу. В дальнейшем крымские татары, разумеется, также пострадали от негативных последствий насильственной коллективизации и “чистки” Сталина против диссидентов реальных или воображаемых. Но самое страшное для них случилось во время Второй мировой войны, когда Крым потерял свою мультикультурную основу и стал регионом с подавляющим преобладанием славянского населения. Нацистская оккупация означала смерть в лагерях смерти для евреев и крымчаков (караимы были избавлены от этой участи, потому что они являлись “турками”, а не “евреями”, ибо они практиковали иудаизм караимского толпа, а не раввинистского), в то же время сотрудничество некоторых крымских татар с Третим Рейхом толкнуло впоследствие советские власти, сразу после восстановления контроля над полуостровом, на организацию систематической их депортации в Сибирь и Казахстан.
После Второй мировой войны, советские власти осуществляли политику «детатаризации» полуострова. Полуостров был понижен в статусе от автономной республики до области, дискриминация в пользу татар была официально упразднена, а географические названия были заменены русскими. Смерть Сталина в 1953 году и последующий рост Никиты Хрущёва сопровождалась надеждой о реабилитации, но они вскоре разбились когда татары, в отличие от многих других групп заключённых, были приговорены к временной ссылке. И только во время перестройки они начали возвращаться в Крым, который стал территорией Украины, где они часто сталкивались с враждебностью властей и местного населения. В 2002 только чуть больше половины из примерно пятисот тысяч крымских татар, проживающих в различных провинциях бывшего СССР, вернулись на родину.
По данным переписи 2001 года 58,5% жителей полуострова составляют этнические русские, 24,4% украинцы, в то время как крымские татары составляют оставшиеся 12,1%. И, хотя депортации в настоящее время прекращены и не повторятся, жизнь, крымских татар часто бывает трудной. Никогда не бывшие официально реабилитироваными, у них не было права на выставение требований за советские депортации, сегодня многие из них занимают маргинальное положение в крымском обществе. Отношения между славянами и татарами совсем не идеальные. В качестве противовеса социальной маргинализации татары противопоставлют свою политическую активность. Основные организации крымских татар, Меджлис крымских татар, имеет прозападную ориентацию, и её лидеры призвали к бойкоту референдума 16 марта. Отношения между Меджлисом и нынешними крымскими властями являются до сих пор довольно натянутыми, несмотря на некоторые признаки открытости из обеих сторон. Не все из татар, однако, настроены антирусски: главный конкурент прозападных татар – движение Милли Фирка (от имени партии, которая в 1917 году учредила Народную Республику Крым), которое выразилось в пользу присоединения к России и Евразии. Критики обвиняют их в том, что они готовы принести в жертву интересы татар во имя амбиций своих лидеров, украинские власти обвиняют их в желании содействовать политике ассимиляции. И, учитывая продолжающуюся напряженность в Украине, крымские татары в настоящее время обхаживаемы Кремлем настолько же, сколько и Западом. Для первого, успокоение татар означает их защиту от внешних воздействий, способных поставить под сомнение устойчивость и управляемость российского полуострова, для второго же крымские татары – потенциальное бельмо на глазу Путина. Тем не менее, большая часть России, как и Запад, на самом деле культурно далеки от крымских татар, и те, кто сегодня действительно может претендовать на роль их «старшего брата» лишь Турция и российская республика Татарстан. И, если первая находится в промежуточном положении между Россией и Западом, и связана обязательствами членства в НАТО и партнёрством с Россией, с которой имеет сильные экономические и торговые отношения, вторая может быть ключом к стабилизации полуострова и интеграции крымских татар в Российскую Федерацию.

Турция и крымский кризис

Салоны западных столиц всегда готовы принимать близко к сердцу угнетения некоторых народов, возможно, неизвестных большинству, более могущественным врагом: достаточно вспомнить тибетцев во время их периодических восстаний против Китая, «арабскую весну» или некоторых коренных жителей Африки или Южной Америки в борьбе с растущей мощью транснациональных корпораций. На этот раз на этом почётном месте оказались крымские татары, представленные – не без оснований, как мы видели – в качестве жертв западных СМИ, которые иногда даже не понимает разницы между нынешней Россией и Советским Союзом. Как это часто бывает, к крымским татарам со стороны либеральных Нью-Йорка, Парижа или Берлина проявляется эфемерная солидарность по причине идеализации статуса жертвы в борьбе с более сильным противником, что тиражируется в СМИ. Совсем иные причины вызвавшие внимание к вопросу крымских татар в Турции. В Стамбуле, Анкаре и в глубине Анатолии, на самом деле, татары не просто угнетённые люди, но братья, и за братьев даже можно побороться: более двух веков разделения не смогли разорвать исторические, культурные и религиозные связи между двумя популяциями. Кроме того, некоторые турки сегодня могут похвастаться родословной хотя бы частично татарской по причине эмиграции. Поэтому неизбежно, что вопрос татар сегодня занимает ведущую роль в отношениях между Анкарой и Москвой.
В течение нескольких веков эти отношения были очень напряжёнными. Список русско-турецких войн очень длинный, и одна из них – та, из которой Великороссия вышла бесспорным победителем – именно проходила в Крыму. Причины напряжённости между Российской и Османской империями были разными. После последней неудачной попытки завоевать Вену, Османская империя вступила в период медленного, но неуклонного падения, в то время как Россия, наоборот, облачалась в имперские одежды. Именно в этот период русские цари начали вмешиваться больше и больше в османские дела в целях защиты христианского меньшинства на Балканах (сербы, греки, болгары …) и Кавказе (грузины и армяне), а, значит, завоевывая новые территории и создавая государства, находящихся под их влиянием. Россия, таким образом, в значительной мере способствовала упадку Османской империи, и мешало ей только вмешательство других великих европейских держав, которые не всегда любезно принимают и в наше время российский экспансионизм, стремясь предотвратить победное шествие казачьих лошадей до Константинополя, в котором Екатерина II мечтала о возрождении славы Византийской империи.
В послевоенный период, когда Турция стала национальным государством в западной ориентации и в ней отменили Халифат, она установила хорошие отношения с Советским Союзом. Но отношения между двумя странами снова ухудшились с началом холодной войны, когда Страна Полумесяца, после некоторых колебаний, вступила в НАТО. Только падение Берлинской стены привело к новому началу в турецко-русских отношений. Сегодня Россия является крупнейшим торговым партнёром Турции после Германии, и обе страны нацелены на повышение их товарооборота до 100 миллиардов долларов в течение следующего года. Одним из наиболее важных направлений сотрудничества между двумя странами, без сомнения, газ, как для Европы, так и для бытового потребления турок. Уже в 2003 году начал функционировать нефтепровод «Голубой поток», который связывает Россию и Турцию по дну Чёрного моря. В ближайшие месяцы, если позволят санкции страны должны начать строительство трубопровода «Южный поток», который соединит Россию и Болгарию — и через нее Юго-Восточную Европу, в том числе Италию – через турецкие территориальные воды Черного моря. Он, как его близнец «Северный Поток», направлен прежде всего на минимизацию роли третьих стран. Активно настроены туристические потоки между двумя странами, в частности из России в Турцию. В 2012 году россияне совершили около 3,5 миллионов посещений Турции. Россия заняла второе место после Германии по туристической посещаемости Турции, а также она является домом для большого турецкого сообщества. По мнению турецкого эксперта в области экономики Ибрагима Озтюрка, для Турции сотрудничество с Евразийским Экономическим Союзом было бы «более плодотворным, чем с Соединенными Штатами».
Что примечательно в турецко-русских отношениях – это огромный разрыв между плодотворным экономическим сотрудничеством двух стран и существенным различием собственных стратегических интересов. Позиции во внешней политике двух стран по острым вопросам, таким как Северный Кипр, Сирия и Нагорный Карабах, по сути, почти диаметрально противоположны, и внешняя «нео-османская» политика, принятая Турцией, может привести к новой конфронтации между противоположными интересами и влияниями не только на Балканах и на Кавказе, но также в Центральной Азии. Кроме того, не стоит недооценивать влияние пантюркизма, идеологии, которая предлагает объединение тюркских народов – особенно тех, что в мусульманской вере – под одним знаменем, где в частности неизбежно назначение роли “старшего брата” стране Полумесяца. Несмотря на то, что эта тема в настоящее время ограничивается, тем не менее она является потенциально дестабилизирующим фактором как для евразийской интеграции, так и для самой России, имеющей внутри сильнык тюркские меньшинства.
Одна из областей «риска» — именно Крым. Здесь риск возникновения новых оснований для конфронтации между Москвой и Анкарой может быть причинён тем, что последняя находится как между молотом и наковальней. Страна Полумесяца, как уже было сказано, имеет сильные экономические отношения с Россией, и ставить под угрозу свои хорошие отношения с ней для Турции очень трудно. Даже несмотря на высокие темпы экономического роста в последние годы, Турция остаётся значительно слабее её северного соседа, и в любом случае обязана укреплять свои отношения с ней. Кроме того, как Москва, так и Анкара переживают фазу внутренних проблемов и увеличения контрастов с Западом, хотя и по разным причинам, и всё более настойчиво отвергают западное культурное влияние. Отношения между Россией и Турцией, конечно, нельзя назвать любвью, но и развод, в настоящее время, по меньшей мере неудобен для обеих сторон.
Будучи страной-членом НАТО и стремясь стать членом Евросоюза, Турция не может игнорировать позицию Запада по украинскому кризису, и затем она также считает незаконным присоединение Крыма к России. Тем не менее, она не может не отмечать, что теперь позиции России на Чёрном море значительно укрепились, если до этого судьба российской чёрноморской базы была не ясна, то сегодня этот вопрос уже не существует. Кроме того, возник вопрос крымских татар, который, как уже упоминалось ранее, вызвал большую обеспокоенность среди националистов и около четырёх миллионов членов диаспоры. Многие из них критикуют не только Россию, но и примирительное отношение властей в Анкаре, призывая к более напористой политике по этому вопросу. “Мы видели этот фильм раньше, и мы не хотели бы увидеть его снова,” сказал по поводу референдума президент Ассоциации крымских татар в Стамбуле, с явным намёком на последних советских и царских правителей, в то время как один из парламентариев татарского происходения даже попросил позволения для турецкой интервенции (без указания военной или нет) на полуостров. Критика также последовала от Мустафы Джемилева, исторического лидера Меджлиса и одного из главных противников крымского референдума, который предложил турецким лидерам закрыть российским кораблям проход через Босфор и Дарданеллы. Среди татар есть тем не менее и «голуби мира»: вице-президент Ассоциации солидарности и культуры турок в Крыму Намик Кемаль Баяр заявил, что, в силу своего расположения, Страна Полумесяца могла бы выступать в качестве посредника между Россией и крымскими татарами.
Власти же Анкары заняли промежуточную позицию. Исподтишка подмигнув крымским татарам, обозначив им турецкую поддержку отказавшись признать результаты референдума, в котором многие из них не участвовали. С другой стороны, устами министра иностранных дел Ахмета Давутоглу подчеркнули необходимость урегулирования украинского кризиса путем диалога и выступали против введения санкций в отношении России. В любом случае кризис в Крыму не повлиял на турецко-росскийские отношения: Путин стал первым главой государства, который поздравил Эрдогана с победой его партии на местных выборах прошедших 30 марта, и через несколько дней после этого министр энергетики и природных ресурсов Турции Танер Йылдыз заявил, что «стратегические отношения между Россией и Турцией не могут быть повреждены в результате кризиса в Украине или другого инцидента». Всё это поспособствовало не малому осознанию важности для российского правительства татарского вопроса для Турции. Во время телефонного разговора 4 марта 2014 года Путин пообещал Эрдогану сильные гарантии для татар. И его слова не разошлись с делом: через неделю после разговора, на самом деле, крымский парламент принял закон, который предусматривает предоставление статуса официального языка крымскотатарскому языку наряду с русским и украинским, развитие образования – и повторное введение географических названий – на крымскотатарском языке, финансовой поддержки татар, которые хотят вернуться на свою историческую родину и гаранта для этого меньшинства 20% мест в крымском парламенте.
Условия для поддержания хороших отношений таким образом есть все, по крайней мере на бумаге. Указывая на своё “особое положение” в контексте Евразии и Средиземноморья, Турция воздержалась от принятия линии “конфронтации”, принятой Западом против России в результате украинского кризиса. Эта линия проявляется также в позиции, занятой Анкарой по вопросу диверсификации источников поставок газа в перспективе новой «газовой войны» между Россией и Украиной в Крыму: если бы кризис поставил под вопрос будущее Южного потока Йылдыз уже попросил Россию рассмотреть возможность усиленного использования трубопровода Голубой поток в обход Киева. Через несколько дней, Йылдыз даже предложил отклонение маршрута трубопровода «Южный поток» через территорию страны Полумесяца, для того, чтобы воссоединиться в будущем с Кавказом и в то же время сделать Турцию менее восприимчивой к резолюциям ЕС (Турция не является членом ЕС). Россия, со своей стороны, пока воздерживается от открытой полемики с Турцией, и в своей критике “двойных стандартов” Запада воздержалась от упоминания кризиса на Северном Кипре, несмотря на то, что не только казуз белли турецкой интервенции в Кипре является похожим на тот российской интервенции в Крыме (незаконный путч в контексте разделённой страны), а также то, насколько лишенны общих чёрт мирное вхождение в Россию полуострова, который древние греки называли Тавридом, и кровавое отделение (таксим) на двух частей (греческая на юге и турецкая на севере) острова, где Венера родилась. В конце концов, как указал востоковед Виталий Наумкин, русский медведь собственно и смотрит Серым Волком, только лишь чтобы способствовать развитию региона Крым.
Какой будет в будущем роль Турции в Крыму? Официальное признание аннексии исключено, но если ситуация в остальной части Украины будет требовать стабилизации, вполне вероятно, что Турция будет адаптироваться к новому статус-кво. Отсечь все связи с полуостровом не в интересах Турции, при этом помочь татарам не удастся: Крым в настоящее время русский, и вероятность того, что Кремль сделает шаг назад, уже не высока, и она стремится к нулю, если учесть, что, по сути, международная изоляция России принадлежит больше риторике Обамы, но не является реальностью. Маловероятно, что Крым быстро превратится в Мекку для турецких бизнесменов, несмотря на серьёзные налоговые льготы и бюрократические послабления, недавно введённые российским правительством, но признаков интереса пока не хватает. Национальный перевозчик Turkish Airlines и бюджетная авиакомпания Pegasus Airlines, например, планируют установить прямые рейсы в Симферополь. Турция, безусловно, продолжит следить за Россией по вопросу о татарах, но вряд ли будет вынуждена прийти к конфронтации: так как российская реальность с уважением относится к культурным и религиозным правам меньшинств, и случай Татарстана, как мы увидим ниже, является этому ярким свидетельством.
Однако, необходимо подчеркнуть, что риск обострения отношений между Россией и Турцией на культурной основе всё же существует. Страна Полумесяца в силу объективных причин, не может играть главную роль в кризисе в Крыму, и вручение орденов турецкой республики Мустафе Джемилеву, нынешнему Председателю Меджлиса Рефату Чубарову и другим татарским лидерам похоже в большей степени на попытку извиниться за эту невозможность. Тем не менее, всего в нескольких сотнях километров, витают новые возможные кризисы, которые могут повлиять гораздо более сильно и длительно на отношения между Москвой и Анкарой: признание Нагорного Карабаха как независимого государства или хуже, в качестве составной части Армении. Предстоящее вступление Еревана в Евразийский экономический союз, на самом деле, подняло проблему внешних границ последнего: тех, что затрагивают спорные территории между Арменией и азербайджанским сепаратистским регионом и они чуть более чем символичны (в отличие от тех армянского-азербайджанских проблем, на сегодня уже закрытых), и один из депутатов Армении даже заявил, что членство в Союзе Армении может привести к признанию Нагорного Карабаха в качестве обязательной части государства. Перспектива, которая очевидно мало нравится азербайджанскому правительству, которое устами одного из его высокопоставленных чиновников даже заявил, что “вступление Армении в Таможенный союз, или любую международную организацию этого типа, может быть возможным только после освобождения оккупированных азербайджанских территорий». Турция, как мы помним, является крупнейшим сторонником Азербайджана в карабахском вопросе, в том числе и в силу этнолингвистических и религиозных связей между двумя странами (близость Турции и Азербайджана такова, что, в течение длительного времени, язык Баку называют “турецкий в Азербайджане”). Девиз “Две страны – один народ” широко распространён не столько в Турции, сколько в Азербайджане. Один из сильнейших методов воздействия, которое Турция использует против Армении, является перманентное блокирование сухопутных границ между двумя странами: «Серый Волк» однако мог бы договориться с Таможенным союзом, который может похвастаться среди своих членов одним из её исторических врагов (которой тем не менее имеет второстепенное значение), но любое изменение ситуации в пользу карабахских армян пробудит умы националистов намного больше, чем это было в момент кризиса в Крыму.

Татарстан: старший брат «внутри»

Аннексия Крыма к Россию привела в действие механизм поддержки исламских меньшинств со стороны Федерации. В мечетях России идёт сбор средств в поддержку мусульман Крыма. Президент Чечни Рамзан Кадыров, лояльный Путину, объявил о строительстве новой мечети в Севастополе и восстановлении старого Фонда, имени его отца Ахмата Хаджи, религиозного деятеля, убитого чеченскими партизанами сепаратистами в 2004 году. Для Кадырова такая инициатива далеко не нова: после строительства в Грозном самой большой мечети в Европе, своего рода Чеченской версии мечети Сулеймание в Стамбуле в марте 2014 года, президент Чечни принял участие в открытии другой огромной мечети в арабо-израильском городе Абу-Гош, недалеко от Иерусалима. Из Башкортостана, Урал, прибыла партия лошадей для производства кумыса, кобыльего молока — типичного для центральной Азии. Тем не менее, среди различных республик в составе Российской Федерации, наиболее активной, несомненно, является Татарстан. Это связано с существенным сходством между татарами Волги и Крыма, а также с экономическим успехом республики и его традиционной ролью посредника между Россией и исламским миром.
Хотя даже здесь решающую роль играет геополитика, понять взлеты и падения сотрудничества Татарстана с организациями крымских татар очень трудно, не зная их исторического пути. Крымские татары, в том числе поволжские, родились от встречи монгольских орд Чингисхана с местными тюркскими народами и, в частности волжскими булгарами. Кроме того, как в Крыму, так и здесь, турецкий элемент не замедлил взять верх над монгольским, и установление ислама, который в начале четырнадцатого века стал официальной религией Золотой Орды, было благоприятно так как волжские булгары были мусульманами уже после десятого века. Монгольский период был, для татар периодом большой экономики и торговли, и Болгар, древняя столица Волжской Булгарии, стал одним из самых важных торговых центров Великого Шёлкового пути.
Всё это, однако, подошло к концу с упадком и распадом Золотой Орды, и в результате распалось на ряд независимых ханств. Два из них, Казанское и Астраханское ханства, пытались заключить союз с Крымским ханством и Османской империей, но были сметены армий Ивана Грозного в 1552 и в 1556. Другой преемник, Касимовское ханство, стало вассалом России и способствовало военному поражению первых двух. В течение следующих двух столетий, российские власти разрешили татарам сохранить язык – который также начал обогащаться русской лексикой – и обычаи, но не их религию. И хотя имперские власти, не колеблясь, использовали мусульманских татар в погоне за конкретными целями, переход в православие для последних был ключевой необходимостью для сохранения своих дворянских титулов или роста до самых высоких уровней дворянства и государственного управления. Так сформировалась группа христианских татар («крещенные» татары, по-татарски керәшеннәр) и немалое количество дворянских семей, в первую очередь Юсуповы, фактически были татарского происхождения.
Эта политика радикально изменилась в эпоху Екатерины II, которая в 1773 году предоставила татарам и другим нехристианским меньшинствам Империи религиозную свободу в обмен на верность. Была создана организация российских мусульман, первоначально расположившаяся в Оренбурге, а затем переехавшая в Уфу в Башкортостане, руководство которой было отдано волжским татарам. Основой для такого решения, однако, были причины не столько идалистические, сколько прагматичные. В контексте продолжающегося конфликта с Османской империей за контроль над Кавказом и Чёрным морем, риск того, что Османская империя могла использовать в своих интересах любое недовольство мусульман империи была высокой.
Девятнадцатый век и начало двадцатого были периодом большого интеллектуального брожения. Волжские татары и крымские играли ведущую роль в продвижении исламской реформы, которая сочетала в себе обращение внимания на вопрос образования и свободной интерпретации Корана (иджтихад) с пан-исламским духом и антиколониализмом. Это движение пользовалось большим успехом среди татар, а также среди казахов, в то время как консервативная часть Средней Азии была вовлечена в движение лишь частично, а именно небольшая горсть городской интеллигенции. В течение долгого времени это движение было поддержано, или по крайней мере не встречало противостояния со стороны центрального правительства: исламские реформисты не стремились к независимости, но требовали большей автономии в составе Российской империи, в которой, однако, высоко ценили роль и функции цивилизации. Цари же не скрывали свою надежду на то, что татары могли бы подвергнуть вестернизации (хотя, возможно, лучше сказать “русифицикации”) мусульман империи. Начиная с конца девятнадцатого века, однако, симпатии к Османской империи и к либеральным ценностям реформаторов стали рассматриваться Короной с подозрением, которая, не колеблясь вступила в союз с более консервативным духовенством. В советские времена, путь поволжских татар прошёл также как и аналогичные пути других народов Союза (в том числе, конечно, и самого русского народа), но, в отличие от своих собратьев в Крыму, они никогда не были жертвами систематического преследования или депортации.
Сегодня Татарстан является одним из самых процветающих регионов России. Республика, богатая нефтью, имеет прочную промышленность, особенно в области машиностроения, воздухоплавания и новых технологий; и, в отличие от республик Кавказа, Татарстан в Москву отправляет больше средств, чем получает. Последние десятилетия также видели активное восстановление всего татарского, как показывают возрождение языка, который был исключён из списка исчезающих языков, ежегодно составляемого ЮНЕСКО, и религии, как свидетельствует недавнее строительство мечети Кул-Шариф в Казанском Кремле, на месте одноименной мечети разрушенной в 1552 году войсками Ивана Грозного. В последние годы тем не менее был отмечен и рост националистической напряженности и, в частности, экстремистских групп, который в июле 2012 года привёл к бомбардировке двух важных исламских богословов из-за их сопротивления ваххабизму. Но в повседневной жизни, сосуществование различных этнических групп достаточно мирное и экстремистские тенденции, до сих пор, нашли мало места. Не удивительно, что не мало крымских татар, смотрит на Татарстан как на пример.
Татары Поволжья и Крыма всегда считалась братьями. Для историка и политического татарского деятеля Рафаэля Чакимова разделение татар Волги, Крыма, Астрахани, Сибири, башкиров, ногайцев и «крященов» по существу неверно. Тем не менее до событий несколько месяцев назад, официальных контактов между крымскими татарами и властями Татарстана практически не было. Крым был украинским регионом, и аннексия его Россией на самом деле последней не рассматривалась. Интерес со стороны властей Татарстана к крымским собратьям усилился сразу после начала событий в Крыму, и 5 марта 2014 года Президент Татарстана Рустам Минниханов прилетел в Симферополь, столицу полуострова, чтобы не только подписать меморандум о взаимоподдержке с новыми крымскими властями, но и встретиться с Председателем Меджлиса Рефата Чубарова. После референдума в Крыму, который, как известно, имел почти стопроцентное единодушие, сотрудничество Татарстана с новыми крымскими властями (среди которых есть поволжский татарин Рустам Темиргалиев, первый заместитель главы республики), а также с Меджлисом и другими объединениями крымских татар приобрели резкое ускорение.
Что касается отношений с властями Крыма, то уже есть первые результаты: открытие постоянного представительства Татарстана в Симферополе, которое состоялось 29 марта 2014 года, визит группы бизнесменов Татарстана из различных секторов, от ветряных мельниц до продажи халяльной пищи, организованный местным центром содействия предпринимательской деятельности. Это, как говорят организаторы, первое мероприятие такого рода, организованное административной единицей, последней вошедшей в состав Федерации. Власти Татарстана также высказали предложения выступить в качестве посредника между российскими властями, с одной стороны, и крымскими татарами – и, в частности, Меджлисом – с другой, для того, чтобы помочь им в интеграции в российские государственные структуры, а также усилить их роль в федеральном контексте и восстановить первоначальную роль среди мусульман России, со времен имперской эпохи.
Властям Казани, в последние месяцы, удалось занять нишу между Путиным и крымскими татарами. Среди гостей на историческом заседании 29 марта, в ходе которого была удовлетворена просьба о признании культурных и территориальных прав крымских татар, мы могли видеть Минниханова, Президента Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина и других представителей татарской политической и интеллектуальной элиты. Несмотря на резкий тон, используемый против референдума за несколько дней до этого, присутствие этих персон и отсутствие на заседании национального гимна Украины, традиционно исполняемого в начале каждого заседания, а также Мустафы Джемилева, наибольшего противника сотрудничества с Россией среди лидеров Меджлиса, можно интерпретировать это как признак готовности вступить в диалог с властями Москвы. С другой стороны, первой говорить о территориальной и культурной автономии стала председатель Совета Федерации России Валентина Матвиенко. Через два дня уже ряд лидеров Меджлиса высказались в пользу сотрудничества с новыми властями Симферополя, а владелец телевизионного татарского канала ATR Лемур Ислямов был назначен заместителем председателя Совета Крыма. В последующие недели Минниханов оказал небольшое давление на Путина по вопросу реабилитации крымских татар, в чём правительство Украины долгое время отказывало крымским татарам. Татары были официально реабилитированы в 21-го апреля, а ещё мера встретила колебания, или даже несогласие, лидеров Меджлиса, некоторые из них требуют признания крымских татаров титульной нацией и восстановления позитивной дискриинации советского времени. Рустам Темиргалиев, наоборот, назвал реабилитацию «историческим моментом».
Каково будущее отношений между крымскими татарами и Татарстаном? Многое будет зависеть от развития ситуации в Украине, отношение российских властей к основным лидерам крымских татар и этнических отношений на полуострове. Татарский мир сегодня в большей стпенеи разобщен, чем до украинского кризиса, и «ястребы», «голуби» и откровенно пророссийские организации соперничают за главную роль. И вполне вероятно, что Путин намерен дождаться принятия нового статуса Меджлиса прежде, чем идти на дальнейшие уступки. В любом случае, отношения между Меджлисом и властями России пока напоминают принудительный брак. Первый вынужден, ради людей, которых он представляет, искать соглашения с Россией, российская власть, со своей стороны, не может игнорировать основные организации крымских татар, особенно в нынешних условиях.
Отношения же между Меджлисом и Татарстаном всё ещё сложные: контакты интенсивные лишь сегодня, и если крымские татары и получили большие уступки, и заслуга в этом, по крайней мере частично, властей Казани, тем не менее все же нет недостатка в противоречиях. По случаю визита в Татарстан, 26-29 апреля некоторых из лидеров Меджлиса – в том числе вице-президента Наримана Джелалова – для провозглашения Казани как Турецкой культурной столицы мира на 2014 год и празднования 120-летия со дня рождения народного татарского поэта Габдуллы Тукая, по сути, были подписаны ряд соглашений, в том числе и ранее упомянутый контракт на реконструкцию Дворца ханов, но так и не была достигнута договорённость о сотрудничестве с Всемирным Конгрессом Татар, что, по сути, было основной целью визита. Делегация высоко оценила способность крымских татар сохранить своё культурное наследие и подчеркнула важность связей с Татарстаном, но обсуждение соглашений о сотрудничестве назвала преждевременным, пока не будут урегулированы отношения между крымскими татарами и правительством России. (дополнение: соглашение между Междлисом и Всемирным Конгрессом Татар был подписан в 26-го мая)
Эти трудности чётко связаны с контекстом, в виду которого крымские и волжские татары находятся, хотя и невольно, но на противоположных сторонах. Несмотря на доброжелательное отношение, власти Татарстана по-прежнему часть истеблишмента в Москве, а это, в глазах их братьев в Крыме, ставит их в такое же положение, в каком они были в девятнадцатом веке, когда они часто рассматривались как наиболее русифицированная мусульманская часть империи. Несмотря на несомненное влияние Империи, татары Поволжья далеко не мостом были между двумя мирами, а иногда были и вовсе в трудном положении, не являясь полноценной частью ни одного из них. Пример Татарстана, по сути, является результатом русского духа в плане межэтнических отношений, то есть терпимости в обмен на послушание властям. В связи с этим, русский политолог Александр Панарин говорит о разнице между «правами человека» в западном стиле и стиля «прав народов», которые, хотя и в разных формах, но характеризует имперские государства. В первом случае мы имеем сильный акцент на права отдельных лиц, но гегемонский подход в отношениях между народами. Во втором случае, мы имеем своего рода правовой плюрализм. Свобода самоуправления меньшинств, особенно религиозного, гарантируется, даже если их законы и обычаи резко противоречат интересам большинства, но это компенсируется сильной властью, которая действует как гарант стабильности. В России такое отношение является нормой, особенно с восемнадцатого века, когда страна уже превратилась в многонациональную империю, в которой этнические меньшинства, особенно религиозные, сформировали население. Вмешательства в дела различных этнических групп были на самом деле довольно редкими, военные академии и высшие чины администрации и дворянства не были закрыты для представителей групп меньшинств, в России никогда не было недостатка в «нерусских», сделавших огромные состояния и состоявшихся в деловом мире. И, если и было место гонениям, то обычно это происходило в результате беспорядков в стране, и очень редко имело такой же системный характер как, например, истребление индейцев в Северной Америке или изгнания мавров и евреев из Испании. Хотя чрезмерная зависимость от царского режима с традиционными государственными структурами на завоеванных территориях во многих случаях привела к кристаллизации кланов, групп солидарности и всевозможных местных властителей, благодаря именно такому отношению, татары – как и многие другие российские этнические меньшинства — смогли сохранить свою идентичность. Поэтому есть надежда, что в перспективе такое положение дел должно привести к постепенному устранению барьеров и взаимных подозрений. В конце концов, как один французский дипломат сказал: «Посреби русского и найдешь татарина».